< назад < главная страница < содержание вперед часть 3 >
РИММА И
ВАЛЕРИЙ
ГЕРЛОВИНЫ
ВИЗУАЛЬНАЯ
И ПОЛИФОНИЧЕСКАЯ
ПОЭЗИЯ РИММЫ
ГЕРЛОВИНОЙ
И СОВМЕСТНЫЕ РАБОТЫ С ТЕКСТОМ
© 2007 Rimma Gerlovina and Valeriy Gerlovin
часть ВТОРАЯ
Последняя
полифоническая
партитура,
которая
предшествовала
кубикам, "Четыре
прелюдии к
рождению", 1974,
была написана
для квинтета
чтецов на
пяти
славянских языках:
на русском,
болгарском,
польском, чешском
и сербском. Получив
образование
на
славянском
отделении
филологического
факультета
МГУ, Римма
невольно
использовала
его в
художественных
целях.
Пронизывающая
эту поэму
нить праславянского
единства
возвращала и
слово и его
звучание к
первоисточникам,
к его поливалентному
монологу,
расщепленному
на несколько
голосов.
Партитура
была
выпущена в
нескольких
вариантах: в
виде трех
рукописных
изданий и в
машинописном
издании, собранном
в папку.
Каждая
страница
поэмы печаталась
на четырех
разных
пишущих
машинках,
кириллицей и
латиницей. В
это время
Римма
работала
редактором в
издательстве "Прогресс", в
отделе
соцстран, и у
нее был
доступ к машинкам
со
специфическими
буквами и
надстрочными
значками
западных и
южных
славянских
языков.
Первый из
трех
манускриптов
был написан
белой тушью
на черной
толстой бумаге,
листы
которой были
подшиты в
книгу (50 стр., 21 х 15,5
см). Приведем
несколько
страниц из
нее с
параллельным
компьютерным
вариантом.
Римма
Герловина "Четыре
прелюдии к
рождению", 1974, 1экз., 50
стр., 21 ч 15,5 см, вступительная
страница с
комментариями. |
Отрывки из
первой
прелюдии:
Поскольку
поэма
написана как
неразрывная
музыкальная
пьеса,
деления на
строфы и
страницы
является
сравнительно
условным и
иногда
варьируется,
поэтому тот
же эпизод в
печатном
варианте
начинается
немного
ранее и имеет
иное деление
на строфы:
В
результате
визуальной и
звуковой
корреляции
пяти языков
одной языковой
семьи,
возникал
довольно
странный
эффект: вроде
бы понятно, о
чем идет речь,
но не совсем,
и не только
для
русскоязычного
читателя, но
для любого
славянина,
говорящего
на одном и
этих языков.
Например,
слово "половодье"
разливается по
четырем
линиям
славянских
языков, за исключением
русского.
Звучание
поэмы
походит на
шаманское
заклинание с
бормотанием
каких-то знакомых
легко
узнаваемых слов
на фоне
полупонятных
морфем,
зарытых где-то
глубоко в
генетической
памяти славяноязычного
человека. Эхо
праславянского
единства в
его
морфологической
и фонетической
форме
складывается в ней
из перепевов
разных
голосов.
Отрывок из
второй прелюдии:
Многие
слова
совпадают
или почти
совпадают в
разных
языках:
родные (рус.) и
роднини (бол.)
или
числительное "два" на всех
славянских
языках, но
далеко не
всегда это
так,
например,
болгарское
слово "билка"
означает "травинка", а
сербское "удови" - "члены
или части
тела". В
стихах
использованы
ритмичные
рефрены, как
например, "ко
jе ту, ко jе ту,
jош jе ту", что
означает в
переводе с сербского "кто тут, кто
тут, еще тут".
В
следующем
примере дано
окончание
поэмы, вернее
ее третьей
части, за
которой
следует
молчание; в
нем для мелодичности
фона
повторяется
мотив из
народной
болгарской
песни "мила
моя
майно, льо" - обращение
к матери на
одном из
староболгарских
диалектов. В
заключительном
аккорде звучат
все пять
голосов; и
среди этого
хора прорывается
центральная
мысль,
изложенная по-русски
двумя
слившимися в
одно предложениями: "мне
приснилась
младшая
сестра" и "младшая
сестра уже
дома". В
польской,
сербской и
чешской
партиях
переданы
тревожные мотивы
сплавленных
воедино
флоры и
фауны; в них говорится
о деревьях,
обнажающих
свои зубы и
оплетающих
ноги
проходящего.
А голос на болгарском
обещает
иллюзорное
спокойствие
на каждом
шагу.
Отрывок из
третьей
прелюдии:
В
самом
названии
поэмы "Четыре
прелюдии к
рождению"
содержится
ключ к ее
идеи.
Последовательные
ступени
психо-физической
трансформации,
как
субъективного
характера,
так и объективной
окружающей
среды,
выразились
здесь скорее
в их
предчувствии,
нежели в
конкретном
описании. В
какой-то
степени их
можно сравнить
с
алхимическим
инициирующим
переходом от
одной стадии
в другую (nigredo - albedo -
citrinitas - rubedo). На
самом деле
поэма
состоит
только из
трех прелюдий;
четвертая
является
произвольной;
она не имеет
ни формы, ни
содержания, а
предполагает
полную
свободу
интерпретации...
может быть
именно в
своем
молчании.
Несколько
слов о других
изданиях
этой поэмы.
Свиток с ее
каллиграфическим
текстом
представлял
собой уже не
только
визуальную
полифоническую
поэзию, но и художественный
объект,
поэтому эта
рукописная
партитура
имела
несколько
иную судьбу
нежели ее
книжные
варианты: она
демонстрировалась
на многих
выставках,
включая "Русский
самиздат
арт", Russian Samizdat Art,
организованной
нами
групповой
выставке-передвижке,
которая в
течение 1982-84
была показана
в 11
выставочных
залах
Америки и
Канады (об
этом событии
см. отдельную
статью "Документация
выставки "Русский
самиздат арт").
Римма
Герловина, "Четыре
прелюдии к
рождению", 1974-82,
поэма-партитура
для пяти
голосов на
пяти
славянских
языках. Рулон сделан из
холста,
наклеенного на
бумагу, 1440 см х 30
см, 3 экз., текст
написан
акриловой
краской.
|
(Линк
к полному
тексту
полифонической
поэмы "Четыре
прелюдии к
рождению" в
виде свитка.)
"Русский
самиздат арт" в
галерее Los Angeles Contemporary
Exhibitions, Inc.( LACE),
Лос-Анджелес,
1984. В центре по
вертикали рулон
с поэмой "Четыре
прелюдии к
рождению", 1974-82; слева
подвесная
кубо-поэма
Риммы Герловиной "Персональная
выставка", (One Man Show) 1983. Каждый
кубик этой
поэмы
открывается
и содержит внутри
какой либо
текстовой
или
визуальный
концепт.
|
В
дополнение к
своей
выставочной
судьбе на
одной из
фотографий
того периода
этот свиток
сыграл роль
литературного
змея в
композиции
Лаокоона.
Римма
Герловина, "Четыре прелюдии
к рождению", 1974-82,
поэма-партитура
для пяти
голосов на
пяти
славянских
языках.
|
И,
наконец,
последний
рукописный
вариант был
сделан в 1985 году
специально
для
внеочередного
номера
журнала "Мулета",
посвященного
100-летию В.
Хлебникова. Текст
был написан
на
фотографии
лица, а точнее
на пробных
типографских
отпечатках
приглашения
на уже
упомянутую
выставку "Русский
самиздат арт"
в Лос
Анджелесе в 1984
году .
Римма
Герловина, "Четыре
прелюдии к
рождению",
манускрипт
на
типографском
отпечатке,
страница из
журнала "Мулета", 1985,
Париж. |
В
написании
поэмы на
фотографии
уже было
предчувствие
новой
стилистики,
которая
появляется
несколько
позже в фотографиях,
где
визуальная
поэзия
написана уже
на самом
лице.
Римма
и Валерий Герловины, "Греческая
формула" (Greek Formula) ©1990,
фотопечать с
негатива. По
вертикали
написано
слово "свет"
(по-гречески "фос", отсюда слово "фосфор"),
горизонтально
его пересекает
слово "жизнь"
(по-гречески "зое", отсюда "зоология", "зоопарк" и пр.
образования).
|
"Четыре
прелюдии к
рождению" явилась
последней
полифонической
поэмой перед
кубиками,
которые уже
олицетворяли
новую форму
концептуального
мышления. Закончился
переход от
лирико-психологического
литературного
жанра, хотя и
неординарного
по форме, к
логическому
иронизирующему
жанру
концептуализма.
Как будто бы
смерть
сестры
сигнализировала
уход от пронзительно
женской
образности и
взгляда на мир
через
природу в ее
лунной
флуктуирующей
форме к
солярной
устойчивой,
лишенной всякой
меланхолии
интеллектуальной
стилистике.
Между
полифоническими
поэмами и
кубиками, а
также
концептуальными
объектами
Валерия был
небольшой
связующий
период,
которому
принадлежат
две иронические
книжечки с
обложками из
плексигласа.
Первой из них
появилась "Черепаха", 1974,
размером и
формой
напоминающая
маленькую
черепаху (коллекция Третьяковской
галереи - линк). В
это время
Римма уже
начала
писать "обэриутовские"
стихи; и, когда
нам в руки
попались две
странных формы
из
пластмассы
от каких-то
технических
устройств, мы
увидели в них
подходящую
обложку для
своей новой
совместной
книги. Валерий
вырезал
страницы
книги по
форме такой
же черепахи,
и поверх
текста,
напечатанного
на пишущей
машинке,
сделал
монотипию с
помощью
цветной
копирки.
Проколов
дыры в плексигласе
и страницах,
он
сброшюровал все
сочинение в
компактной
весьма
странной для
книги форме.
Вот одно из
стихотворений
из книги "Черепаха" с
инверсией и "литературоведческой"
тематикой,
касающейся
нашей
будущей
лингвистической и
художественной
среды за океаном,
куда мы
попадаем
через 6 лет после
написания
этих строк:
Виллмел и
Туйман,
Татины
амекаринской
лиретатуры,
Боманщики и
галабуры.
Римма и Валерий Герловины, увеличенные страницы книг "Черепаха" и "Любовь" на выставке "Духовка и нетленка" в Музее Москвы, 2015. Кураторы Оксана Саркисян и Юлия Лебедева. |
Сразу же
вслед за "Черепахой" появилась "Любовь",
книга
переплетенная
в
темно-зеленую плексигласовую
обложку в
виде сердца.
Она
полностью
была выпилена,
вырезана и
сшита
Валерием без
всяких "реди-мэйд"
запчастей. В
книге
использован
тот же прием
инверсии в
словах,
которые не
только легко
узнаются, но
придают
дополнительный
оттенок их
содержанию.
Римма
Герловина,
"Любовь", 1974, 15 х 14,5 см, 10 стр., 2
экз., с
монопринтами
Валерия Герловина,
обложка из
зеленого плексиглас, коллекция Третьяковской
галереи . Ниже
репродуцированы
страницы из
этой книги.
|
Например,
неологизм "недопельник"
напоминает
нам о том, что
в
понедельник
только что
прошедшее
воскресение
было слишком
коротким. Еще
одна
инверсия, "яптница" в
слове "пятница",
граничит с арго и
смутно
напоминает,
что пятый
день недели
отведен в
европейских
языках
богине любви
Венере (Vendredi, фр., Venerdi, ит.).
Некоторые
предложения
обрываются
не только
ради рифмы,
но и с целью
создания
определенной
стилистики:
вся книга будто
бы
представляет
собой
записки
некой малограмотной
домработницы
с ее
семейными
передрягами.
Стишок
Некрасова с
его фальшивой
поэтикой на
злобу дня,
казался,
вполне подходящим
для иронии,
выраженной
легкой почти
что
незаметной
формой, в
замене "кнута" на "ногу". Во
всяком
случае, так
его могла запомнить
домработница.
Исключение
представляет
собой только
одна
страница,
написанная
латиницей с
целью
маскировки
неприличных
слов. В таком
виде
звуковой
транскрипции
фигурирует
здесь
славянское
языкознание.
Вспоминается,
как Валера
хохотал над
этим самым
лингвистическим
родством
славянских
языков, когда
узнал, что "уборщица"
по-болгарски
будет "шетачка", а "официантка" - "сервитьорка",
а "красота"
по-польски "uroda".
(Следующую
часть
литературного
обзора мы
вынуждены
частично
построить на
минималистических коллажах из других
записей,
поскольку
многие работы
с текстами
принадлежат
разной технике
и разным
периодам и
сериям,
которые описаны
и
проанализированы
в других
статьях.
Здесь для
того, чтобы
создать
монолитную
картину развития
жанра
визуальной и
конкретной
поэзии, а так
же
литературно-книжной
продукции, глубоко
переплетенными
с
концептуализмом
и
фотографическим
искусством,
приводится
общая схема с
ее вехами и
краткими
сведениями о
работах, главным
образом, со
сносками на
другие источники.)
< назад < главная страница < содержание вперед часть 3 >